[indent] Он появился на пороге родного дома чуть позже полудня, когда летнее солнце скрылось за плотной массой серых облаков, пришедших откуда-то с юга, из-за Кельтского моря. Коттедж, стоявший на берегу, ярко контрастирующий с маленькими маггловскими деревенскими домишками, рассыпавшимися вдалеке по скалистым холмам, словно пригоршня игральных костей, нисколько не изменился за то время, как парень стал жить в Лондоне. Кусты белого шиповника и газон на небольшой лужайке все так же были аккуратно подстрижены, морская галька на дорожках сухо похрустывала под подошвами ботинок, а за дверью его встречал Роури – мелкий домовой эльф, с вечно слезящимися глазами.
Год – это не срок для каких-то радикальных изменений, особенно в таких семьях, в которых царили консерватизм и упрямая чопорность, но увидев мать в родных интерьерах, метнувшуюся к нему в своих излюбленных шелках, Крис подметил, что этой женщине хватило каких-то триста шестьдесят пять дней, чтобы обрести несколько новых морщинок и излишнюю худобу в теле. Этель всегда чересчур сильно переживала отсутствие сына под своим крылом, оттого она начинала вдвое больше нервничать и вдвое больше налегать на ирландские сливки, количество виски в которых, иногда, превышало грани разумного. Впрочем, на законченную алкоголичку мать никогда похожа не была. Некогда носительница фамилии Шафик, она выглядела воистину аристократичной особой, даже больше, чем ее драгоценный и влиятельный муж, который проводил все свое свободное от работы время в море под парусом.
Из-за чего Гамп не имел особого желания появляться дома и, оказавшись под родной крышей, не мог избавиться от легкого тревожного чувства, так это из-за встречи с отцом. Под его строгим взглядом, обрамленным густыми, седыми бровями, он вновь чувствовал себя семилетним ребенком, сидящем в темно-синем кабинете Бартоломью, пытающемся запомнить хоть что-то из тех толстых книг без картинок. После приветственных объятий матери, Гамп отправился на небольшую прогулку в море, в компании главы семейства, где, стараясь сосредоточится на управлении судном, еле как выдержал отцовскую проверку на прочность, состоящую из вопросов, типа, «Ну, что, сынок, как служба?», или, «Ну, что, сынок, какие планы на жизнь?». Конечно, Крис не удержался похвастаться, мол, на работе у него сплошь одни успехи, если считать скучную будничную рутину успехом, и что он завел несколько хороших знакомств, среди коллег, которые, в будущем, могут сыграть парочку отличных партий, для выгоды семьи.
Вернулись они, растрепанные ветром и пропахшие солью тогда, когда в доме уже было все готово к празднику. Бартоломью Гамп сегодня праздновал свое сорок второе день рождения. Приглашены были почти все ветви семейства. Даже те, кого отец терпел, скрипя зубами, но, воспитание и боязнь ударить в грязь лицом перед родственниками, не давали повода отозвать приглашения, поэтому, первый этаж коттеджа, к середине дня, начал потихоньку наполняться людьми. Их было не так много, как вы могли представить. Бабушки и дедушки, дяди тети, какие-то отцовские знакомые… В числе первых прибыла тетушка Августа с мужем и сыном – Фрэнком. Мать, услышав знакомые восклицания в холле, встрепенулась и, чуть покривив лицом и поправив прическу, отправилась встречать гостей, попутно вытолкнув Криса, попытавшегося ретироваться куда-нибудь в дальний угол, к прибывшим родственникам, По пути к ним присоединился отец, поправляющий складки на мантии.
— Августа! — голос отца легким эхом отражается от стен и высокого потолка, и Кристофер, почти что верит той доброжелательности, возникшей в его голосе. Внимание всех собравшихся в холле приковано к брату и сестре, которые не видели друг друга довольно долгое время. Крис же старается выскользнуть, словно уж, куда-нибудь прочь, но взгляд Этель приковывает его к месту. — Сколько лет, сколько зим! Как жаль, что мы не видимся чаще, но, сама знаешь – дела обязывают. Никак не могу выкроить чуть больше свободного времени.
Пока отец здоровается с дядей и кузеном, Кристофер, все еще ощущая на себе колкий взгляд матери, старается пережить нашествие Августы, которой будто страсть как хотелось узнать, сколько процентов жира в его теле, если судить по мягким щипкам за плечи и щеки. Произнеся какое-то нечленораздельное приветствие, младший Гамп, улыбнувшись, перевел взгляд на кузена, который переживал почти что тоже самое, только проверка от дядюшки не была столь…ммм… активной.
Не то, чтобы Кристофер не любил этих людей, просто должным образом не знал. Тетя Августа, дядя Ликорис и их сын Фрэнк были для него, по большей части, незнакомыми людьми, с которыми парнишка не знал как себя вести или о чем говорить. Правда, кузена он видел гораздо чаще, чем его родителей, потому как раньше, до выпуска Криса, мальчишки учились в одной школе, пусть и на разных курсах и факультетах. Но это факт все равно не смог помочь в подборе хоть каких-то слов, когда Крис оказался лицом к лицу с Фрэнком.
— Хм.. привет, — произносит Гамп, пожимая протянутую кузеном руку. Когда они здороваются, мимо них, с шумом, проходит процессия взрослых, устремившаяся в гостиную, где уже были поданы напитки, судя по звону бокалов. От нечего делать и, чтобы как-то избавиться от возникнувшей неудобной паузы, парни последовали за родителями и выбрали местом своей дислокации небольшой диванчик, стоявший в углу, на безопасном расстоянии от старших. Все это время Гамп молча наблюдал за кузеном, подмечая их разницу в возрасте и во внешности. Будучи двоюродными братьями они, конечно же, были абсолютно разными, хотя, если кто и присматривался, то все же находил в их лицах нечто истинно гамповское. Какие-то неуловимые черты.
— Ну, дорогой кузен, — в его голосе явно чувствуется менторский тон, — ты, к концу дня, благополучно вернешься домой, а я тут застрял на все выходные. Еще целых два дня в обществе отца. О чем я еще могу мечтать.
— Смотри, — произнес Гамп, откинувшись на спинку дивана, — щас они начнут нас обсуждать. Маман уже в нашу сторону рукой машет, наверное, говорит про мою работу… — он глубоко вздохнул. Не то, чтобы Гампу не нравилась его должность, просто вся эта идея с министерством не грела его душу так, как квиддич, которому он, в школьные годы, мечтал посвятить жизнь. — Проверенная схема. — Он натянуто улыбнулся в ответ Этель, чтобы дать матери понять, мол, он и правда, весь такой умница-разумница.
Пройдя через многочисленные званые вечера, которые устраивала его мать, когда он был на каникулах, Кристофер знал, что весь день пройдет за закусками, едой, выпивкой, пустой бытовой болтовней, которая будет изо всех сил пытаться казаться светской беседой, и еще раз выпивкой. Вновь вздохнув, он поднимается с дивана и, схватив бокал шампанского с подноса, который плыл по воздуху рядом с Роури, незаметно для родителей выпивает его, встречая немного удивленный взгляд домового эльфа и загоревшийся - кузена.
— Если хочешь - бери, только если тебя поймают, я - ни при чем, — он повертел в руках пустым бокалом, а затем поставил его на свободный столик. — Так, я щас собираюсь слинять отсюда, по-тихому. Если хочешь со мной, то давай, не рассиживайся.
Но, спокойно улизнуть не удалось. Увидев в поле зрения своего сына, Этель воскликнула: — А вот и мой мальчик! Кристофер, подойди сюда! Вы ведь уже в курсе, что он уже год в министерстве работает…. — Все в ее тоне, в том, как она держалась, чуть надменно взденув подбородок, говорило о том, что миссис Гамп, всеми фибрами души, желает как можно больше распушить перед своей золовкой "хвост", что, впрочем, легко ей удавалось.
— Мама, — достаточно резко произнес Гамп, не дав Этель закончить, — я собирался показать своему кузену нашу яхту, не очень вежливо заставлять его ждать, ведь так, Фрэнк?
Услышав «яхта» оживился и отец, начав старую сказку о том, что с этим сокровищем нужно быть крайне осторожным, ценить и беречь его и не играться, не колдовать и вообще - не дышать, в радиусе пяти миль. Кристофер пообещал родителю, что они не будут играться и вообще вести себя как последние придурки, что он просто покажет Лонгботтому как все устроено и точка.
Наконец, им удалось выскользнуть из цепких родительских лап. Оказавшись во дворе, Крис выдохнул и пожалел, что не стащил еще бокала шампанского. По виду Фрэнка можно было сказать, что он жалел об этом тоже.
[/float]— Блять, — девушка швырнула печать на стол, задев рукой стопку бумаг, полетевших на пол. Кто-то громко орал ее имя у входа. Серьезно? Идиот, побеспокоивший ее, еще и фамильярничает. — Какого хрена вам нужно? — дверь в кабинета с грохотом распахулась от открывающего заклинания или же крика Вульпиус. Кто-то копошился у витрин, чуть ли не задевая их, и, видимо, абсолютно не понимая ценности выставленного там товара. — Если вы сейчас же не отойдете от полки с сушеными каракуртами, то взорветесь к чертовой матери, а после я вас воскрешу и взрову еще раз, — выйдя из-за прилавка Урсула уже направила палочку на посетителей, готовясь произнести заклинание.
